Крестовоздвиженское - Сылвенское - Сылвенск

Большая история одного небольшого села в Кунгурском округе

РОВЕСНИК КУНГУРА. Для тех, кто не верит в судьбу, представляем рассказ о старинном селе Сылвенске, некогда носившем красивое название – Крестовоздвиженское. Село расположилось на левом берегу реки Сылвы, в километре от устья реки Ирени и трёх от Кунгура, соединяя между собой рассыпанные вокруг деревушки сначала в Крестовоздвиженскую волость, а в 20 веке - в Сылвенский сельский совет.

Село Крестовоздвиженское - ровесник Кунгура. Но этот факт, к сожалению, не помог старинному селу, утратившему за время своего существования и былое звучание, и запоминающийся образ. Было время, когда Крестовоздвиженское могло составить серьёзную конкуренцию Кунгуру, ведь предпосылок для этого было достаточно. Его многовековая история вплела и громкие имена, и яркие события, которые теперь растолковываются по-разному, рождая легенды.

Одна из них связана с соседним селом Моховым. Когда-то обер-камергер Беспалов, из рода князей, попал в немилость царице Екатерине II и был выслан в Сибирь вместе со своим дядькой по фамилии Фёдоров. Кстати, в Кунгуре действительно в 1782 году проживал Беспалов Василий Осипович, выпускник горного института Санкт-Петербурга. Неизвестно, о нём ли идёт речь, только по легенде, направляясь в сибирские земли, они остановились возле Вознесенского монастыря, намереваясь здесь поселиться, однако были прогнаны монахами. Тогда они отошли на версту к озеру с болотистым островком, покрытым мохом. Поселившись здесь, бывший князь Беспалов взял фамилию своего дядьки, чтобы скрыться от взора императрицы. Между прочим, до сих пор Фёдоровых в этих местах проживает немало.

Другая легенда связана с распространенной здесь фамилией – Крупновы. Один из них, Крупнов Герман Афанасьевич, коренной долгожитель Сылвенска, уверен, что село старше Кунгура и началось с поселения здесь казаков, к представителям которых он относит себя и свой род. Свою версию он подкрепляет фактами из истории этих мест. И действительно, известный казачий атаман Ермак со своею дружиной в конце 16 века, во время сибирского похода, сплавлялся в этих местах по Сылве, оставляя на своём пути раненых и больных, не способных двигаться дальше казаков. «Улица наша была односторонняя и вся была заселена Крупновыми», - резюмирует Герман Афанасьевич.

БЕЛОКАМЕННЫЙ КРАСАВЕЦ. Официальной датой основания села принято считать 1648 год, а название от храма, возведённого на вотчинных землях Вознесенского мужского монастыря – Крестовоздвиженского. Всего храмов было три, все освящены в честь Воздвижения Животворящего Креста. Первый - деревянный, участь которого была решена набегами завоевателей. Второй, подобный предыдущему, построенный в 1764 году, связан с именем священника Анания, дальнего предка известного русского учёного, изобретателя радио Александра Попова.

Третий по счёту, но самый значимый – каменный двухэтажный пятиглавый Крестовоздвиженской храм, прослужил людям и Богу около полутораста лет. По архивным документам строительство его велось силами прихожан с 1785 по в 1801 год, а каменной оградой обнесен лишь в 1850 году. Белокаменный красавец, расположившийся на высоком берегу реки, в самом живописном месте села, был притяжением всех верующих и гордостью селян. Храм состоял из двух престолов: из верхнего, холодного храма – во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, и нижнего, теплого храма – во имя Святителя и Чудотворца Николая. Приход был достаточно большой, со всех ближайших деревень, верующих набиралось более двух тысяч.

В храме в разные годы служили один-два священника, дьяконы, псаломщик и пономарь, среди священнослужителей были разные личности.

Известно, что в 1830 году Сылвенскому благочинному Андрею Попову было вынесено предписание о слабой подготовке церковнослужителей, которые не знают не только церковного устава, но и заповедей церковных, а метрические книги не ведутся по полгода, также в церкви венчают беглых крестьян, не достигших 18-летия женихов и 16-летия невест.

В 1871 году при благочинном Павле Попове в храме служили 2 священника. Старший священник Николай Александрович Орлов прослужил в этом храме более 50 лет, сам сын дьячка, воспитал 3 сыновей, которые продолжили династию. Он много лет был наставником в Крестовоздвиженском приходском училище и законоучителем в местной земской школе. Жил с семьей в собственном полукаменном двухэтажном доме, который впоследствии занимала начальная школа. Этот дом сохранился и его до сих пор называют Орловским.

ИЗВЕСТНЫЕ УРОЖЕНЦЫ. Второй священник Василий Спиридонович Смирнов прослужил в этой церкви более 30 лет. Своего осиротевшего внука Якова Шестакова он вырастил с семилетнего возраста, воспитал и дал ему духовное образование. Повзрослев, Яков Васильевич стал одним из первых издателей книг на коми-пермяцком языке, его знали учёные-просветители по всей России. По зову сердца, он строил церкви и школы, открывал столовые для бедных, был дружен с М.А. Осоргиным, который описал его в романе «Свидетель истории». Однако Отец Иаков принял мученическую смерть от рук красноармейцев в 1918 году близ Хохловки. Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году был причислен к лику святых новомучеников.

Храм закрыли сразу после революции, но официально 2 ноября 1935 года.  Церковь взрывать не стали, колокольню и пятиглавую трапезную до 2-го этажа ломали вручную. В годы войны её отдали под склад, а в 1964 году здесь открыли библиотеку и клуб. Окончательно разрушили её в 1994 году. Кирпич понадобился для восстановления храма в Кунгуре.

Село стало свидетелем и Пугачевсого бунта. 1774 год был одним из самых тяжёлых для Крестовоздвиженской волости, как впрочем, и всего Кунгурского уезда. Это было время грабежей, убийств и пожаров. Дома в Крестовоздвиженском для пугачёвцев были более месяца временными квартирами, отсюда они делали разбойнические опустошительные набеги на Кунгур и другие окрестные селения… Вот так сказалась для жителей близость села к Кунгуру.

ВРЕМЯ РАСЦВЕТА. С середины 19 века наступило время расцвета Крестовоздвиженского. Село разрасталось и насчитывало более 100 дворов, где проживало около 800 жителей. Местное население крепчало и богатело. Особенно зажиточными стали и выделялись семьи Кармановых и Поповых. Появлялись новые улицы, строились красивые добротные дома из красного кирпича или не менее надежные крепкие полукаменные, двухэтажные особнячки, которые могли бы украсить любой уездный, а может быть и губернский город. Некоторые дома сохранились до сих пор и неволей притягивают взор, вызывая уважение. К началу 20 века количество жителей снизилось почти наполовину, хотя дворов осталось 87, а к 1926 году население вновь прибыло и составляло 125 дворов - 500 сельчан.

Вплоть до 1870-х годов жители села исключительно занимались скотоводством и земледелием, хотя пашенной плодородной земли в округе было немного. А через пару десятков лет здесь произошёл всплеск кустарного производства. Местные мастера катали валенки, шили изделия из меха и кожи, одежду, плели корзины и т.п. Особенно известны стали на базарах Кунгура и Кунгурского уезда фуражки и шапки Кармановых Сергея Ивановича и Ефима Петровича, Попова Егора Тимофеевича, Маточкина Афанасия Ивановича, Галкина Якима Кузьмича, Черноусова Павла Федоровича. Фуражки можно было купить от 40 копеек до 2 рублей, а шапки - до 4 рублей. Жили в селе и свои сапожники. Попов Степан Иванович, Фёдоровы Иван и Михаил Григорьевичи шили качественные сапоги на заказ от кунгурских кожевников.

До революции в селе было несколько учебных заведений. Местное население считало образование для своих детей необходимым, поэтому с удовольствием отдавало их учиться, к тому же обучение чаще всего оплачивалось земством. В 1840 году там открылось Первое сельское училище, церковное училище (открыто не позднее 1871 года), церковно-приходская четырехклассная школа (открыта в 1887 году). При монастыре в 13 верстах от села в 1872 году открылось мужское приходское училище, которое также содержалось за счёт земства. После революции все церковные здания передали образованию, так появились начальная малокомплектная школа и  Сылвенская восьмилетняя школа, которая принимала местных мальчишек и девчонок вплоть до 1987 года, пока её не закрыли, а детей не перевели во вновь построенную Моховскую школу.

Вплоть до 1924 года село было крепким административным центром Крестовоздвиженской волости, куда входило 7 сельских обществ, 32 деревни, в недавнем прошлом Шадейского, Жилинского и Моховского поселений.

Село Сылвенское – Сылвенск

ВЛАСТЬ СОВЕТОВ. Когда же село Сылвенск оказалось в аутсайдерах, потеряло лидирующие позиции, из крепкого большого села со своей богатой историей превратилось в кунгурскую «рублевку» и стремительно спешит стать, хоть и презентабельной, но частью села Мохового, однозначного ответа никто не даст. Кто-то считает виновными недальновидных управленцев, кто-то увидел сильных конкурентов «в борьбе за место под солнцем», а кто-то просто верит в судьбу.

20 век принёс серьёзные перемены не только в уклад сельских жителей, но и поменялся политический строй страны, ломая представление будущего в умах людей. Новые взгляды на мироустройство разделяли и некоторые жители Крестовоздвиженского. Самой первой и готовой пожертвовать за новую жизнь села своей жизнью стала учительница местной двухкомплектной школы Зинаида Андреевна (фамилия неизвестна – авт.), которая была арестована за революционную деятельность и посажена в тюрьму, и где, как рассказывали старожилы, не выдержав пыток, она повесилась на собственной косе. Многим известны имена жертв и гражданской войны - Семёнов, Байдерин, Рагозин - они захоронены в братской могиле села.

Пришедшая советская власть сменила вывеску волостного правления в центре села на сельский совет и продвигала идеи демократии на сельской земле. На общем сходе летом 1923 года жители решили переименовать своё село в Сылвенск, а называли, как хотели: и Сылвенское, и даже Сылва.

К повсеместной коллективизации наши крестьяне подошли с осторожностью. Увидев «свет в конце тоннеля», они поняли, что, объединившись, смогут наладить жизнь не только села, но и каждой семьи. В 1928 году пришло время сделать первый шаг - создать артель-товарищество. Вскладчину они приобрели так необходимые им сеялку, молотилку и другие самые простые сельхозмашины, которые всегда арендовали у кулаков – Карманова, Барсукова, Еремеева, а также священников – Пьянкова, Коровина, а потом за них отрабатывали «до седьмого пота» или расплачивались хлебом.

ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ОПЫТ вдохновил крестьян на создание колхоза. В 1930 году на первом же собрании в члены колхоза «Вперёд» записались бедняки и середняки деревень Сылвенска, Мохового и Шаквы. Председателем выбрали жителя деревни Шаква Чайкина Михаила Ивановича. Становление колхоза шло тяжело, активисты Брюханов А.Ф., Чайкин М.И., Ряписов А.И., Плотников И.Т. постоянно подвергались опасности, кулаки и подкулачники хоть открыто и не выступали против, но всячески мешали работе активистов. Когда народ понял, что они не дают налаживать жизнь, на собрании было решено выселить из села семьи Барсуковых, Галкиных, Горбуновых, Белкиных и др. Такая практика была распространена в то время повсеместно.

Постепенно жизнь в колхозе стала налаживаться, но всё равно, жили очень скромно. Работая на лесозаготовках или элеваторе, людям записывали трудодни (при выполнении установленного плана), за каждый трудодень можно было получить от 5 до 8 кг хлеба. Тем же, кто работал в поле, оплата шла натурой. Особо ценились трактористы – кроме зарплаты, их кормили ещё в колхозной столовой. При невыполнении 200 трудодней в сезон могли исключить из колхоза, а также изъять приусадебный участок, что привело бы семью к верному голоду. Председателем сельского совета в эту пору был Маланин Иван Петрович, а первым директором созданной МТС – Бармин.

В эти годы становления советской власти особое внимание уделяли школе. Если в 1923 году в начальной двухкомплектной школе училось 60-70 учеников, днём – дети, а вечером – взрослые, то в 1930 году открылась школа сельской (колхозной) молодёжи, которая сначала существовала отдельно, а в 1935 году их слили в одну – семилетку, хотя располагались в трёх зданиях села. В школьный район входили Шадейка, Жилино, Берёзово, Липово, Плашкино, Дейково, Подкаменное, Плеханово, Моховое, Поповка, Сылвенск, Шаква. Так, школа стала очень большой, в ней обучалось до 350-400 человек, а педагогические кадры – одни из самых сильных в районе. Выпускники прославляли родную школу в разные годы на разных постах. Известные выпускники 1930-40 годов - Фёдоров Михаил Васильевич, директор Кунгурской камнерезной школы; братья Плотниковы Иван и Михаил Константиновичи, военные летчики; выпускники 1950-х годов - Маланин Владимир Владимирович, доктор технических наук, профессор, ректор Пермского госуниверситета (1987-2010), его брат – Маланин Евгений Григорьевич, инженер, главный технолог, генеральный директор Кунгурского машзавода.

Колхоз несколько раз то укрупнялся, то дробился, но всё-таки в него в основном входили Сылвенск, Моховое и Шаква. Если в 1934 году в колхозе состояло 128 дворов, то к 1941 году их было уже 212.

ГОДЫ ВОЙНЫ – суровые годы, проверка на прочность каждого. В Сылвенске, сразу после объявления мобилизации, на фронт ушли комсомольцы Поповы Евгений и Клавдий, Крупнов Степан. Провожали их всем селом. Машину с добровольцами пионеры украсили цветами и берёзками. А к осени все комсомольцы села ушли на фронт, за ними и остальные.

На фронт ушёл и Крупнов Афанасий, не успев заготовить дров на зиму для своей семьи. Сегодня его сын, уже ставший долгожителем, Герман Афанасьевич вспоминает: «Было трудно. Мы с ребятами собирались вместе и ехали на Спасскую гору, спиливали березу, после кряжевали и везли её домой. Сырыми дровами топили печь. А голод был такой, что вспоминать не хочется. Как только ноги носили? Всё ели, лишь бы насытиться. Хлеба не видали, бывало, по месяцу. Позже стали выдавать карточки на хлеб, по 300-400 граммов на день на одного человека – и это было счастье!»

В сентябре 1941 года на разъезд Иренский прибыл эшелон с эвакуированными. Местные жители помогали разгружать выгоны, в которых привезли детей из Москвы в Сылвенский Дом ребёнка №14, который располагался в бывшем доме местных богачей Кармановых. Вспоминает Фёдорова Анфуса Алексеевна, местная жительница, воспитанница этого дома в годы войны: «Да этот дом из красного кирпича все ещё стоит на горе, ближе к кладбищу. Я попала туда в 1 год и 10 месяцев, когда умерла моя мама, а отец был на фронте. Очень плохо помню то время, маленькая была. Мои старшие сестры жили тут же, в селе, я к ним бегала, но у них холодно было, а в детдоме нормально – окна были заткнуты, правда, подушками и кормили нас хорошо! Когда мне исполнилось 5 лет, меня отправили в Фокинский район, потом дальше и дальше. Так мы и потерялись с сёстрами, они нашли меня только в 14-летнем возрасте. Отца уже не было в живых. С фронта он пришел живой, но инвалидом – ранение в руку. Устроиться было некуда, пошёл он работать перевозчиком, перевозил на лодке через реку людей, которые ехали на работу. Моста-то не было, потом только сделали перекидной. Тогда многие работали на кожкомбинате, мясокомбинате. Весной, в апреле месяце отец перевёз на тот берег очередную партию сельчан, зацепил лодку плохо, она оторвалась и поплыла. Он бросился за ней – и утонул. Так мы с ним и не встретились».

Вернувшись со своей семьей из Перми на малую родину в 1973 году, Анфуса Алексеевна ни о чём не жалела. Здесь было всё для нормальной жизни: детсад, школа, почта, магазин сельпо и др. По профессии строитель, она устроилась работать на завод ЖБИ, взрослый сын пошёл в процветающий тогда совхоз.

СЕГОДНЯ, когда нет здесь ни колхоза, ни совхоза, ни сельсовета, ни работы, местные жители смирились с тем, что нет хороших дорог, повсеместного уличного освещения, даже со статусом спутника Мохового, но не согласны жить без воды, отсутствие которой решает каждый самостоятельно, кто как может, в основном бурением частных скважин. Но у них есть главное – по всему селу проведен газ, целая подземная система, позволяющая круглый год жить в тепле.

Пришедшие блага цивилизации привлекают сюда новых поселенцев, большей частью в качестве дачников, но так хочется сохранить устоявшийся имидж старинного села, история которого умещается на одной улице.

Любовь ДОЛГОРУКОВА