«Несвятые святые» моей церкви

Рассказ из жизни

Наверное, каждый человек, верующий он или нет, мечтает обрести свой источник доброты и святости. Для меня таким благодатным источником стал отец Борис Бартов, батюшка.

СПАСИБО, БАТЮШКА. Помню, осенью 1985 года избрали секретарём партийной организации предприятия, на котором работал. Время было новое, событийное. В суматошном запале «перестройки» круто менялись общественные (людские тоже) отношения и только непримиримый, кондовый атеизм продолжал упорно «воинствовать». Бывая на так называемых «партхозактивах», много раз слышал, как заведующий отделом агитации и пропаганды горкома партии, огласив количество крещений и венчаний, публично склонял Бориса Бартова, настоятеля единственной действующей в городе церкви.

Равнодушный к вере, я мимо ушей пропускал горкомовские наветы на священника, не предполагая, что судьба скоро сведёт меня с этим смиренным человеком, как я считал, из другого мира.

Так и произошло. На исходе осени скорбное семейное событие привело меня в храм. Почила наша старенькая тётушка, и мы близкие родственники, привезли её во Всехсвятскую церковь на отпевание. Невысокий седенький священник (это был отец Борис)  посолонь обошёл гробик. В головах усопшей, не открывая требник, прочитал «В путь всея земли…». Смолкло на клиросе дивное двуголосье и отец Борис, закончив панихиду, обернулся к провожающим умершую. Каждого осенил крестным знамением с тёплым, утешительным словом.

Никогда раньше не встречал я в «сторонних» людях такой открытой добросердечности и, утешный, кажется невпопад, по-мирски произнёс: «Спасибо, батюшка!»

НУЖДА ЗАСТАВИЛА. А перестройку потеснили девяностые, кризисные годы. Люди в одночасье теряли работу, накопления, надежду на будущее. Предприятие, где я продолжал исправно трудиться, полгода не выдавало зарплату. По какому-то поводу (по-моему, ноябрь начинался) на «толкушку» забрёл. Смотрю, приличный с виду торгаш, иконы предлагает, разложив на столике. Шальная мысль в голове мелькнула: не продать ли матушкину «казанку», авось, деньги будут. Дома, не откладывая, потянулся иконку со стены снять, но руки, словно чужие, опустились, не коснувшись образа.

Прошло недели две. Как то за вечерним чаем супруга обмолвилась, что в школе ( она там литературу преподавала) отец Борис ведёт уроки Закона Божия. Вот удобная возможность, подумал, испросить совета по иконке.

Ребята уже в коридоре кружковались, обсуждая блудного сына.

- Батюшка, нужда застит… - запричитал я прямо от двери, - безденежье невмоготу терпеть… Коли иконку на рынок снесу, велик ли грех-то будет?

На всю жизнь остался в моей памяти по-евангельски простой, без упрёков и назиданий, ответ отца Бориса:

- …Трудности минуют, - сказал он. – Продать избяную икону либо крестик нательный – значит, отречься от Бога.

Стыдно мне стало за греховный «помысл» продажею иконы наживиться. Попятился молча. Едва заметным жестом отец Борис удержал меня. Взял с учительского стола небольшую, в коленкоровом переплёте книгу и, благословив, вложил мне в руки.

Почти четверть века на моём столе, где раньше не находилось местечка для молитвослова, лежит драгоценный подарок отца Бориса – книга «Нового Завета». Неспешно листаю православный собеседник, и в Первом Послании апостола Павла «К любезному сыну» Тимофею с изумлением нахожу ту самую «отцовскую» заповедь: «Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тимофею, 6:10).

НЕСЛУЧАЙНЫЕ ДАТЫ. Отец Борис отошёл ко Господу на 88-м году жизни. Случилось это 6 февраля, в день церковной памяти преподобной Ксении, «спасительницы  для просящих». «Светолепные» качества души, какие вмещала в себя святая Ксения-полухлебница, даровал Господь и отцу Борису.

Не спободился я высокой батюшкиной милости. Боясь соблазна утаить что-нибудь «нечистое за душой», никак не решался пойти к нему на исповедь. И… не успел. Простился православный Кунгур с отцом Борисом, а по весне город замер в ожидании предстоящего парада «Бессмертного полка».

…Не любил отец Борис вспоминать о войне: слишком тяжёлой была тема для мягкого сердца. Но однажды, в необыденной беседе с подростками, поведал об удивительном случае из своей фронтовой жизни. Зимой 1944 года направили его, курсанта авиашколы, в Чернигов, обслуживать боевые самолёты. Линия фронта близко, менее, чем в сотне километров. Ночью немцы высветили аэродром, и со стороны Мозыря вот-вот должны были полететь бомбардировщики.  Борис начал молиться, читать 90-й псалом. Неумолчно повторял: «Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему…» Вражеские самолёты не прилетели. «Наш небесный ангел-хранитель» - стали называть девятнадцатилетнего Бориса Бартова лётчики Черниговского авиаполка…

РЯДОМ НА ПАРАДЕ. Даже сегодня, спустя 8 лет после первого парада «Бессмертного полка», не могу объяснить, почему портрет участника Великой Отечественной войны, старшего сержанта Бориса Степановича Бартова оказался в руках моего внука Евгения, девятиклассника 18 школы (где отец Борис благословил меня Новым Заветом).

- Когда шёл с портретом по площади, - рассказывал внук, - почувствовал необыкновенную лёгкость. Будто плыву по облаку, никого не замечая.

Я слушал его, затаив дыхание: «Это отец Борис был рядом с тобой – разделил потаённую радость».

После школы парень поступил в техникум, пошёл служить в воздушно-десантные войска. И в первый же тренировочный прыжок с парашютом – неудача. Пучки строп сцепились, охватив подбородок. Перекошенный парашют снижался быстрее обычного, земля стремительно приближалась, а «кома» упрямилась, всё сильнее сжимая лицо. «Батюшка, помоги!» - вскричал солдат, откинув назад голову. И стропы, как послушные змеи, скользнули на свои места. Приземлился десантник. Свободной правой рукой перекрестился, и глядя в безоблачную синеву новосибирского неба, вымолвил: «Спасибо, батюшка!»

ОГОНЁК ЛАМПАДКИ. Не гаснет свеча памяти на батюшкиной могилке, что напротив алтаря Всехсвятского храма. В дни упованья и в час недужный, когда вяжет тревога за судьбы близких людей, иду на огонёк лампадки, к моему целебному источнику. И ощутив благостный прилив душевных сил, молитвенно, вполголоса молвлю: «Спасибо, батюшка!»

Виктор ВЫЛЕГЖАНИН

С. Филипповка